Продолжение

      Филипыч в мгновение ока исполнил просьбу. Палыч ловко перевернул 
      канистру с промывочным маслом и вставил ее горлышком в маслозаливную 
      горловину. Промывка большими глотками пожиралась тщедушным таврическим 
      мотором и Палыч, залюбовавшись этим процессом, стал сглатывать в такт 
      мотору, мечтая о глотке такого близкого уже вечернего пива. Но тут его 
      посетила простая мысль. Если нет ключа от замка зажигания, то и мотор 
      завести для промывки довольно проблематично. Палыч мрачно спросил:
      - Филипыч. Ты ключи от Таврии не видел?
      - А что в замке нет что ли? - Палыч все понял и от этого понимания очень 
      ласково сказал. 
      - Филипыч, будь другом, отверни пробку картера.
      - Ты че, Палыч. А мотор прогнать?
      - А я вспомнил, что я его в прошлый раз промывал. Хватит с него - злобно 
      пошутил Палыч. Понимаешь, друг мой, этот козел ключи нам от машины не 
      оставил, что ж теперь за колеса ее крутить что ли. - И добавил - Как 
      сольется, закрути обратно и про фильтр не забудь.
      Филипыч почти промолчал. Только агакнул снизу. У него были свои проблемы. 
      Шаровая прикипела никак не вылезала из поворотного кулака. Но он отвлекся 
      и пробку отвернул и лоханку подставил. Все чинно и благородно. Так же 
      Филипыч четко усвоил народную автомобильную поговорку что "без кувалды и 
      зубила ты не слесарь, а мудила" и один из этих классических прецизионных 
      инструментов так же легко помог справиться в закисшим узлом. Осталось 
      только ломом вывернуть рычаг и большая половина дела была бы сделана. 
      Филипыч настолько увлекся игрой с кувалдой и ломом, что не зафиксировался 
      на призывный клич Палыча:
      - Ну что готов?
      И в этот критический момент, молчавший уже давно Кузьмич четко и отчетливо 
      голосом Филипыча произнес:
      - Всегда готов.
      Потом мастера еще долго будут разбираться, кто произнес это неосторожное 
      "всегда готов". Палыч уверял, что это был голос именно Филипыча. Филипыч 
      же утверждал, что он молчал как рыба и это гад Кузьмич его голосом 
      издевался над ними. Надо признать что Кузьмич был на это способен. 
      Вредный он был очень. А может "Тимур и его команду" передавали, теперь уже 
      не разберешь. Расценив фразу как отмашку, Палыч ловко сдернул пломбу с 
      банки крутейшего синтетического масла и вставил ее в маслозаливную 
      горловину. Масло ухнуло вниз подозрительно быстро. Привычный крик: "Мать 
      твою!!!" - огласил окрестности ремзоны. Нет, сам по себе набор фраз был 
      Палычу знаком до зубной боли и он сам не раз высказывался по этой теме, 
      так что в самом факте крика ничего особенного не было и на него можно было 
      бы не обращать никакого внимания. Но в этом крике были какие то булькающие 
      нотки и поэтому он, на всякий случай, кинул взгляд под машину.
      А там происходило следующее. Филипыч, только приноровивший лом что бы 
      отжать рычаг, вдруг почувствовал что по его голове течет что то липкое и 
      вонючее, он непроизвольно дернул головой но струя масла ударила его по 
      глазам. Филипыч на несколько секунд ослеп и в поисках выхода из ямы 
      схватился за лом, который в свою очередь подкосил старенький домкрат. 
      Поскольку колеса были вывернуты а ручник естественно не работал, 
      автомобиль, слетев с домкрата клюнул в яму. Палыч стремительно метнулся в 
      яму на спасение своего друга. Таврия тем временем все глубже заваливалась 
      в яму обдирая краску правого крыла о ее края. Через минуту сторонний 
      наблюдатель мог бы наблюдать такую картину. Два слесаря, изображая из себя 
      атлантов, стоя по щиколотку в лоханке с маслом держали морду таврии. Эту 
      картину маслом довершало собственно масло, продолжавшеся литься на головы 
      бедолаг. В воздухе повисла угрожающая тишина. И в этой тишине особенно 
      отчетливо и громко прозвучал женский официальный голос Кузьмича : 
      "Московское время. Двадцать часов. А в Петропавловске-Камчастском вообще 
      полночь..."
      - Во врет, какая на хрен полночь. Все, ендец, смена кончилась, пошли домой - 
      изрек Филипыч.
      - А че, пошли, одобрил Палыч. Кто первый пойдет?
      - Я пойду прокряхтел Филипыч под тяжестью машины, я сегодня на 15 минут 
      раньше тебя на работу пришел мне первому и идти.
      - Не, ты подумай , что же нам теперь до утра так стоять?
      - До утра все равно не сдюжим, Пора сваливать.
      На счет три они одним рывком сиганули на свет божий. Таврия, уже полностью 
      ободрав переднее крыло о стеки, еще глубже зарылась в яму. Военный совет 
      был недолог, но продуктивен. Совещавшиеся стороны в главном были 
      единодушны. Машину из ямы надо вытаскивать. Расхождения были в мелочах. То 
      ли сперва вытаскивать, потом водки выпить с горя, то ли наоборот. Победило 
      мнение , что они при исполнении и вообще люди чрезвычайно ответственные, 
      поэтому сперва рвать машину из ямы при помощи электротэльфера. Палыч 
      быстро примостил крюки за проушины двигателя, а Филипыч стал отталкивать 
      борт машины от стенки ямы, ну что бы не ободрать крыло уж совсем до дыр. 
      Стальные тросы тельфера натянулись как струна, а Таврию как заклинило в 
      этой чертовой ловушке. Филипыч из последних сил отталкивал борт машины от 
      края ямы, но это почти не давало эффекта. Он сделал последний отчаянный 
      рывок, но не сделал поправки на то что его ботинки пропитались маслом и 
      скользнув лицом по крылу, он брякнулся о землю. К удивлению Филипыча 
      падение его сопровождалось жутким треском и металлическим грохотом. Подняв 
      голову он стал свидетелем сюрреалистической картинки. Глубоко зарывшись 
      боком в яму полулежала Таврия, точнее ее кузовная часть. Над ней на тросах 
      тельфера покачивался вырванный с мясом двигатель в сборе с коробкой 
      передач. Те еще немногие детали, которые соединяли его с кузовом, плавно 
      как в замедленном кино падали на дно промасленной ямы. Особо занятно было 
      наблюдать как рассыпаются иголки триподов внутренних ШРУСов и прочие 
      детали этой редкой по нынешним временам иномарки. Палыч снял кепочку, 
      глубоко вздохнул и произнес: "Вот и поменяли маслецо". С полки шкафа Кузмич 
      торжественно вещал: "Труженики села не покладая рук, днем и ночью готовят 
      технику для работы на полях. В ангарах кипит работа по замене смазочных 
      материалов."
      - У, гад! Он еще и измывается! - И с этими словами Филипыч метнул в 
      Кузьмича ключ на 32. Кузьмич поперхнулся и замолк. 
      Растерянность бедолаг была недолгой. Чего там, еще и не из таких передряг 
      вылезали. До прихода клиента еще часов 12, можно вообще другую машину 
      собрать, было бы из чего. Вот с чем, а с запчастями у ребят проблем не 
      было. Вон их сколько у кладовки валяется, она же помойка, он же 
      центральный склад. В общем через час машина стояла уже на колесах и даже 
      со сменянной шаровой. Клиент просил - сделали. Еще за час провели ревизию 
      раскуроченных деталей и их наличия на "центральном складе". Основные 
      проблемы коснулись рассыпавшихся иголок трехшиповиков. Но и они были 
      быстро решены. Нашли с десяток гвоздей, подходящих по диаметру, срезали с 
      них шляпки и подрезали по длине. Где погнулось - выпрямили, где помялось - 
      стукнули, где порвалось - подварили. Да еще подушки крепления двигателя 
      пришлось поставить те, которые пару месяцев назад с этой же Таврии сняли. 
      Кузьмич по-своему комментировал происходящее, он то напевал "А нам все 
      равно...", то "Не кочегары мы не плотники.." и вообще "Нельзя быть 
      красивой такой."

      Читать продолжение